"Do you feel like a young god?
You know the two of us are just young gods
And we'll be flying through the streets with the people underneath
And they're running, running, running
Do you feel like a young god?" © Halsey – Young God
Тишина, которая раньше сводила с ума, теперь ласкает уши и успокаивает мятежную душу. Привет, дзен. Безумие, что бушевало ярым пламенем в её голове прежде, теперь шуршит волнами прибоя на берегу моря бесконечного спокойствия и умиротворения. Стены, которые по началу, казалось, сжимались, давили на тебя, обжигали холодом своей стали и кричали эхом твоего отчаяния, теперь казались самыми уютными на свете, тёплыми, надёжными и любящими. Теперь то, что она так долго называла тюрьмой и клеткой, её сердце стало тепло называть домом. Всё что окружало, как оковы, теперь казалось надёжной защитой, а всё это лишь потому, что она больше была не одна...
Нет, в смысле, в одиночной то камере, конечно, одна. Иначе не бывает, такой роскоши не позволят, о, только не этим заключённым! Матрас на холодном бетонном полу, стальные стены, полоска света из одной единственной щёлочки в этой овальной формы цистерны, что и служила тюрьмой для очередной пойманной, по мнению самих ловцов, мета-человека. Ну как тут их переубедишь в этом, когда у тебя на половину лица огромные клыки и, в чем в тебя не пали, ты выживаешь, восстанавливая даже кости за довольно быстрое время. Сначала Милена бесилась, пыталась выбраться, много кричала... она прошла через все стадии сломления. Через все пять, прямо по списку. Сначала любимое отрицание - она бегала по выделенной ей камере, отказывалась принимать то, в какой ситуации она оказалась. Чудилось, что это всё сон, просто её слишком сильно ударили по голове во время боя. Затем, конечно, любимый ею гнев. О, как она бушевала! Она била стенки камеры, рычала и кричала, пыталась убить того, кто неосторожно её кормил или сторожил слишком близко к единственной той щёлочке в двери её камеры, через которую и еду приносили. Дошло и до торга. Поняв, что стены не пробить, что без позволения ей не выбраться, она торговалась за свободу, она пала так низко, что унижалась, но клетка всегда пугала её. Когда и это всё оказалось бесполезно, она дошла до следующей стадии - депрессия. Она почти ничего не ела, не спала, просто сидела в дальнем углу и размышляла о своей жизни, о том, что потеряла, кого больше никогда не увидит, о том, как слаба стала на самом деле, в сравнении хотя бы с этими созданиями этого мира. И, наконец, завершающая стадия - принятие. Она просто смирилась со своей участью. Раз сделать ничего не могла по этому поводу, пыталась приспособиться к новой своей жизни, начать с начала, как новый, совсем другой человек, раз уж она застряла в этом мире, походу, навечно. Неудобная постель, мерзкая еда, насмешки надзирателей... по началу она очень тосковала по родному миру, несмотря на то, как тот был жесток. Но потом, в этой её новой жизни, появился Он.
Тогда всё изменилось в один миг, и не только её новая жизнь, но и прежняя - вся она целиком. Она услышала его голос через стену, когда уже прошла через все стадии и потеряла всякую надежду, всякую искру - кажется, их цистерны находились бок о бок друг с другом. Он был молчалив поначалу, говорил пару слов максимум, но потом расходился. Медленно, неуверенно, переспрашивая её, иногда замолкая без причины. А Милена слушала и слушала. Для её разбитой души слова об искуплении через эти страдания казались вполне логичными, даже справедливыми. Они находили всё больше общего и не меньше различий, которые, впрочем, только нравились больше, вызывали интерес. Они начали переговариваться время от времени, пока охрана не начинала ругаться. Потом все просто привыкли и смирились, давая им общаться спокойно, не прерывая. Он рассказал ей всё о себе, откуда родом, что случилось с его семьёй и почему он оказался здесь. Она тоже поделилась с ним своей историей, призналась, что из другого мира, удивляясь, что он так легко ей поверил. Они болтали обо всём... больше заняться было нечем, но это время, что они разговаривали, было самым счастливым для Милены. Самым ценным, именно это помогало ей держаться, несмотря ни на что в этом мерзком месте. Она сама не заметила, как влюбилась, ведь, в конце концов, она ощущала что-то подобное впервые и не знала, что это такое и как с этим быть. Он стал её первой любовью.
Он - её спасительный огонёк.
•••
Она никогда так в жизни не волновалась, даже когда впервые сражалась на глазах у отца, когда их выпустили для выполнения какого-то сверх секретного задания по спасению мира. Она ведь всё это время не знала, как выглядит Сантана, а теперь у них была возможность собраться всем вместе. Наконец, увидеться в живую, прикоснуться друг к другу, поговорить без барьера стен в несколько сантиметров толщиной. Она узнала его сразу, ещё до того, как он заговорил. И любовь в ней разожглась только с новой силой. Хотя остальные члены команды были сильно удивлены, что они общались, многие даже не знали о существовании Милены, что было забавно и привело к куче подколов в их сторону.
- Ну что, красавчик, готов спасти мир? - когда, казалось, никто из них не решится заговорить друг с другом, она сделала первый шаг. И дальше всё пошло как по маслу. И хотя во время миссии было не до разговоров, первым делом после спасения мира, пока ещё не вся смелость и адреналин в крови закончились, они смогли поговорить. Как часто бывает у супер злодеев героев, когда они разобрались с главным противником и мир был в безопасности, от энергии сил Злодея, открылся портал в мир Милены. Она могла вернуться домой, Дедшот, Бумеранг, Катана и Крок, наконец, тоже поверили, что она из другого мира прибыла. Но Чато сказал именно то, что нужно было, чтобы она передумала возвращаться. Это было спонтанно, странно и, конечно, смущающе. Дальше бар, выпивка, снова разговоры, как будто ничего не было, но на этот раз без стен, без завесы тайн, без масок. И решение, что этого мало, что вместе им стоит отдохнуть, они заслужили его. Оба. Они прошли через ад, поэтому заслужили поездку в рай. С них хватит, пора пожить для себя, ничего не боясь, ни о чём не тоскуя, просто для себя. Вдвоём.
Через несколько часов по новостям сообщили, что у мистера Уэйна был угнан личный самолёт.
•••
Капелька пота стекает по смуглой груди, ныряя в декольте пёстрого бикини. Солнце здесь палит нещадно и даже под огромным зонтом ты плавишься и таешь. Золотой песок тянется на весь пляж, вплоть до начала самих джунглей, таких сочно зелёных, густых, непроходимых, как в книжках про Тарзанов писалось. Плавный вход в воду - голубая лагуна красивейшим полумесяцем изгибалась и сверкала сапфировой голубизной, показывая через чистейшую воду всю красоту своих глубин. На небе ни облачка, словно бы то своей бесконечностью и синевой пыталось тягаться с самой лагуной. Редкий ветерок раскачивал листья пальм и даже задел трубочку в коктейле. Кубики льда всколыхнулись от этого, и капля талой воды томно скользнула по стакану вниз.
Добро пожаловать на Карибы!
Милена нежилась в ещё ласковых утренних лучах солнца с коктейлем из фруктов в руке и улыбалась. Так счастливо, как никогда прежде не улыбалась, без маски, искренне, бесконтрольно. А причиной этой улыбки были мысли, связанные с одним жарким мексиканским парнишкой. Кстати о нём... Чато спал в бунгало, что они сняли у самого моря. На нём сказался внезапный перелёт с этой сменой часовых поясов. Организм Милены на раз приспособился, а вот его - нет, но она и не думала его будить, пусть отдыхает, сладкий. По крайней мере, до этой минуты. Да, чем дольше она думала о нём, тем больше ей хотелось его увидеть, поговорить с ним, потрогать его... везде. И плавно, эти неистовые желания всё таки вытеснили заботливые мысли о том, что бедолаге надо выспаться как следует. Как итог, она всё таки прервала своё принятие солнечных ван и пошагала в бунгало. Зашла тихо и с умилением уставилась на распластавшегося на белых простынях татуированного парня, что всё ещё спал. Но она не могла себя сдерживать, выдержки почти не осталось, нужно было торопиться. Тихо присев на край кровати, она наклонилась к нему, обнимая за плечи и мягко целуя в висок.
- Хэй, просыпайся, сколько можно спать, милый? Погода такая чудесная... идём поплаваем, - тихо прошептала она ему почти на ушко, стараясь разбудить как можно более ласково и осторожно. Но она уже была на пределе, всё это время им никак не получалось остаться наедине, и послала бы она к чёрту всё плавание, которое сама предложила, вместе с этой чудесной погодкой, только чтобы в этой постели они вдвоём уже... наконец... стали по-настоящему близки друг другу. Да-да, после всего, что было, они всё ещё не зашли дальше поцелуя... банально времени не было, но Милена, чувствуя любовь и такое сильное желание вместе с тем, начинала опасаться, что она недостаточно красива на его вкус. Что клыки пугают его на самом то деле, а сказал он иначе, чтобы просто не обидеть её.
- Завтракать будешь? - не устояв, она снова поцеловала его, теперь в щёку, прикрыв блаженно глаза. Но после отстранилась - вдруг ему всё таки неприятно, вдруг её пасть пугает его, вдруг он не желает её так, как она его хочет? Милена закусила нижнюю губу, отвернувшись. Сама себя вогнала в депрессию всего парой мыслей - настоящая женщина.
