[NIC]Emma Duval[/NIC][AVA]https://67.media.tumblr.com/4bfa826cc5609a2a0bf47691d0089b68/tumblr_o9kjruoG7U1vo226do3_250.gif[/AVA][SGN]
I repeat it like a mantra. I`m okay, I`m okay, I`m okay. I`m okay. Because I`m afraid if I stop, even for a moment, I will drown in all the reasons I`m not.[/SGN]Они верили, что все закончилось в ту ночь, когда Одри выстрелила в убийцу, поставив точку во всей этой истории пулей, пущенной в лоб. Тело незадачливой журналистки так и не нашли, а озеро обросло новыми слухами: теперь на дне покоился не только Брэндон Джеймс, чьи останки не были обнаружены после злополучного вечера почти двадцать лет назад, но и его дочь. Более зловещее место было не сыскать во всем Лейквуде, и жители городка старались обходить водоем стороной, подверженные иррациональным страхам, в которых сами обвиняли шестерых подростков.
Им твердили, что бояться нечего. Об этом говорили все: полицейские, родители, даже терапевт Эммы утверждала, что рано или поздно придет время отпустить случившееся и оставить это в прошлом. Говорили, что все кончено, маньяк мертв, а значит не о чем переживать и не нужно вздрагивать от каждого шороха. Ноа в привычной ему ироничной манере раз в неделю вспоминал Пайпер недобрым словом во время записи подкаста, в остальном все старательно делали вид, что продолжают жить дальше, как если бы ничего не случилось. Участие в общественной жизни города, учеба, личные заботы — это помогало отвлечься от размышлений, как их едва не прикончила ненормальная девушка, желающая отомстить даже тем, кто не был виноват в ее несчастливой судьбе.
— Ты уверена, что видела что-то? Эмма, было темно... — Вкрадчивый голос матери звучал хуже, чем если бы в ее словах было раздражение. Дюваль стояла практически вплотную к стене, на которой менее часа назад рассматривала множество своих фотографий, где она была запечатлена даже совсем ребенком, и светила на нее фонариком, будто свет мог помочь увидеть то, чего не было. Она знала, что не сходит с ума, что все было по-настоящему, и что тот человек, неожиданно появившийся из темноты, не был плодом воображения. Но Мэгги не спешила поверить в слова дочери, меряя шагами комнату, которая, несмотря на весь свой заброшенный вид, казалась жилой. На поверхностях не было пыли, а покрывало на единственном кресле оказалось разглаженным. Разве это похоже на место, где долгие годы не было ни единой живой души, как утверждает мать?
— Я уверена, мам, — в десятый раз повторила Эм, стараясь отвлечься от настойчивого ощущения, что за ними следят. Это чувство преследовало ее и после смерти Пайпер, когда выяснилось, что сводная сестра тенью неотступно следовала за Эммой и ее друзьями. Не так-то просто после подобных ошеломляющих и крайне неприятных открытий отвыкнуть от слежки за собой. Сейчас же, однако, тревога отдавалась внутренней дрожью, как несколько месяцев назад, когда все только начиналось. Обернувшись через плечо, девушка вопреки своим худшим страхам увидела только дверной проем, в котором не было никого. Почему тогда она не испытала облегчение, убедившись, что они находятся в ветхом доме брата Брэндона Джеймса вдвоем? — Здесь всюду, — в подтверждение своих слов она коснулась стены, ощущая только холод и ничего кроме, — были мои фотографии, вырезки из газет, а некоторые снимки были сделаны на этой ферме... — Голова шла кругом, казалось, из темноты в любое мгновение выступят фигуры в черных балахонах с белой маской призрака на лице.
Решение о терапии далось Эмме непросто. Но после приступа панической атаки, настигшего ее прямо в школе на глазах у десятков изумленных студентов, особого выбора не оставалось. Дюваль чувствовала, как растворяется в своих кошмарах, теряя связь с реальностью; терапевт убедительно говорила, что это нормально для посттравматического расстройства и вполне объяснимо, учитывая все, через что пришлось пройти Лейквудской шестерке. Несколько недель лечения, казалось, помогли, и возвращаясь в родной город, Эм совсем не испытывала былой страх, только лишь неловкость, ведь из всех пострадавших ребят ей одной потребовалась специализированная помощь. Оставалось благодарить друзей, что ни разу в их взглядах не читалось осуждение в отличие от беспокойства.
Ей нужно было кому-то рассказать об увиденном, раз Мэгги не верит. Хотя это не слишком удивительно — она среди ночи поехала с дочерью в это богом забытое место, где своими глазами увидела отсутствие каких-либо доказательств правдивости слов Эммы. Мать смотрела с тревогой и сочувствием, таким взглядом она обычно одаривала родственников своих пациентов, когда не знала, как сообщить дурные вести.
— Милая, ты переутомилась после возвращения, все навалилось в один момент, возможно, доктор была права, когда говорила, что нужно подождать до следующего учебного года.
— Я знаю, что видела! Иначе как ты объяснишь, что мне известно об этой ферме и о том, что ты привозила меня сюда еще в детстве? Хватит секретов, мам. — Кто бы ни жил тут, он действовал очень быстро, если сумел избавиться от всех доказательств за короткий срок. Кошмар возвращался. Может, Ноа был прав, когда сказал, что у Пайпер был сообщник, и теперь пришел его черед продолжить начатое?
Отключив телефон и отложив его в сторону, Эмма свернулась в кресле Брук, как будто могла таким образом абстрагироваться от остального мира. Хорошо, когда у тебя есть друзья, которым можно позвонить среди ночи и позвать закапывать труп... В случае Лейквудской шестерки это не было фигуральным выражением.
После повторного визита на ферму Троя Джеймса домой возвращаться не хотелось, ведь там от внимательного и пристального взгляда Мэгги спрятаться будет сложнее. Наскоро отмахнувшись от мамы со словами, что один день можно переночевать у Мэддоксов, в дом семьи мэра Эм и отправилась, зная, что их двери всегда открыты. Тем более, когда сам мистер Мэддокс отсутствовал, находясь в штабе своей кампании.
— Она подумает, что меня преследуют галлюцинации, — подтянув колени к груди и упираясь в них подбородком, Дюваль с тоской уставилась на туалетный столик, заставленный всевозможными флаконами. Вот бы в голове царил такой же порядок как в комнате Брук, без всяких назойливых мыслей и пугающих картин. — Но этот человек был там. И он убрал все фотографии, мы не нашли и следа его присутствия. Может, надо будет поехать туда днем... — Или, может, ей стоит рассказать обо всем Кирану. Эмме не нравилось хранить от него секреты, но после вчерашней ночи она понятия не имела, как следует начать разговор. «Эй, привет, прости, что тебе пришлось спать из-за меня на диване, и мы вроде как поссорились, а ты больше не хочешь со мной говорить, кстати, кажется, меня опять преследует какой-то психопат»? Любой из вариантов откровенности был едва ли лучше молчания.
К слову о последнем.
— Джейк так и не ответил тебе? — Стоило бы перестать нагнетать обстановку на ночь глядя, вгоняя себя в мир страхов, а способа лучше, чем отвлечь подругу на разговор о Фитцджеральде не было. Да и Эм хорошо знала Брук, чтобы понимать — не просто так телефон находится в зоне досягаемости, а его обладательница то и дело бросает беглый взгляд на экран. Вообще-то подобная выходка была очень в духе Джейка, но только сегодня днем Брук утверждала, что он здорово изменился за последние три месяца, а теперь где-то пропадает, игнорируя все звонки и сообщения. Хотелось думать, что он просто поехал отдохнуть в Мексику вместе с родителями, решив насолить Мэддокс. Некоторые люди на всю жизнь сохраняют отголоски старых привычек. И Джейк-я-очень-плохой-бойфренд-Фитцджеральд был одним из таких людей.
Отредактировано Gwen Stacy (01.07.2016 20:47:12)
