Они просто монстры с хорошей рекламой. (с) Дин

Ровно год назад небесные создания, повинуясь обряду Метатрона, пали за землю и лишились крыльев, словно отступились разом от своих глубоко-вшитых на подкорку сознания правил и ценностей. Отступились от братьев и сестер. От семьи. Они были изгнаны за то, что верили миллионы лет в нерушимость райского слова, которое держало все грани мироздания под одним-единственным постулатом - беспрекословное подчинение крылатых боготворений тем идеям, что продвигала им сила свыше человеческого понимания и свыше присущих испокон веков запретов. Вместе с крыльями сгорал их фундамент, их основа, их связь друг с другом.
Но почти никто в тот миг, помимо свистящего звука тлеющего в полете пера, не услышал тяжелый протяжный вой Истины.

Думая, что дорога выведет меня к башне, я продолжал движение. Не утруждая себя размышлениями от куда я знал, что именно эта дорога нужна и что именно она выведет к заветному строению, я мерно ступал по гальке, которой было устлано все пространство под ногами. Изредка в шуме листвы слышался заунывный горн охотников, извещающий об очередном подстреленном животном. Корни деревьев переплетали тропинку, кое-где создавая сетку труднопроходимых участков, и приходилось перепрыгивать через них, отталкиваясь руками от мощных вековых стволов. Солнце умудрялось слепить даже сквозь частые ветки, проникая лучами через глаза в самый мозг и стараясь выжечь там остатки мыслей, тех, до которых не сумел добраться морфин с поля дремы. Я часто зажмуривался и на ощупь двигался дальше, иногда не успевая вовремя среагировать, когда сапоги цеплялись за корни и я едва не падал на прогретую траву, в которой то и дело проскакивали изумрудные ящерки с красной каплей чешуи на голове. Парочка из них чуть не погибла бессмысленной смертью храбрых, пытаясь перескочить под моими ногами на другую сторону тропинки, но наша совместная реакция позволила избежать сего трагического исхода – ящерки за долю секунды меняли траекторию движения, а я останавливал стопу в считанных сантиметрах от земли. Всякий раз, когда я своим вздохом начинал сетовать на несправедливость данного пути, птицы укоризненно щебетали, и мне приходилось послушно затыкаться, дабы не давать им повода продолжать свое назойливое пение.
Не было пройдено даже и половины пути, но усталость железом опустилась на плечи, силой заставив меня сесть на землю. Тяжело дыша, я сумрачно смотрел на маячащий шпиль башни, подернутый пеленой горячего воздуха, отчего казалось, что смотрю я на колеблющуюся водяную гладь. Очередная ящерка подползла к моим ногам и замерла подле них. Я заметил ее периферийным зрением и потянул руку навстречу, особо не надеясь, что существо останется на прежнем месте. Но оно осталось и даже чуть привстало на перепончатых лапках. Я положил руку на песок ладонью вверх и ящерица тут же забралась на нее. Маленькие глаза-бусины от чего-то казались мне знакомыми.
- Архангел, мать твою! Ты архангел! - ворчливо вскрикнуло в голове не моим голосом.
Странное название. Я архангел? Ящерица тем временем запрокинула голову и превратилась в светящийся шар, который стремительно возвысился к небу, увеличился до гигантских размеров. Он заполнил облака, листья, кору, крупицы песка, росу, каждую клетку моего тела. Он окрасил все пространство в ярко-белые неестественные тона. Я растворился в этом сиянии, стал его частью. Частью одного большого Ничего. Весь мир теперь стал Ничем.

Габриэль моргнул и встретил взглядом чистую белую стену, рука же сжимала ангельских клинок, который он поспешил убрать в рукав. Всепоглощающая пустота от белого свечения больше не накатывала на душу ни с удвоенной силой, ни с какой-либо еще. Теперь это было ощущение замкнутости и безысходности, которое, впрочем, тоже довольно скоро ушло.
Забытье длилось не больше минуты, но смогло запечатлеть свой въедливый отпечаток в сознании. Именно тогда впервые за очень долгое время был использован Рог Габриэля, который вытащил архангела-карателя с того дна, где он скрывался после того, как пал с Неба вместе с братьями. Однако трикстер на то и был концентрированной энергией, воссозданной, чтобы уметь нарушать установления сверхсил, издержки ангельской сущности и другого рода тонкости, которые мешают процессу закономерной жизни или же ему лично.

***
Он почти восстановился. Почти. Сила медленно наполняла жилы, и должно было пройти еще несколько дней прежде, чем можно было бы с уверенностью отправиться на поиски Рога, чтобы вновь спрятать его куда-нибудь подальше. И место выбрать на сей раз оригинальнее, чем Марианская впадина или нутро святого безгрешного человека. А пока он просто существовал. Сожаление и боль наполняли, когда он видел во что превращалась его семья. Ангелы сходили с ума, убивая друг друга, они начинали чувствовать себя всесильными и безнаказанными, ведь не было больше никого, кто смог бы указать путь и наполнить новым смыслом каждое действие. Габриэль не думал, что вновь переживет раскол небесного братства и это ударило сильнее, чем он сам когда-либо мог предположить. Его покинуло желание что-то делать вообще. Пошло оно все к Люциферу в клетку, когда Рай не может уже являть собой оплот непоколебимой уверенности, в которой нуждаются все. Особенно сейчас. Поэтому он не думая сорвался с места, когда буквально в паре километров маякнули знакомые черные крылья.
День, дорога, остановка. Дождя не было. И это казалось странным. Архангел свято предполагал, что тут непременно должен идти ливень. У Габриэля было четкое ощущение дежавю.
Трикстер тихо приземлился рядом и посмотрел на брата, который сидел на автобусной остановке с котом на коленях. Однако стоило ему только приблизится еще на пару шагов вперед, как спокойствие убежало в голубую неизведанную даль, зрачки расширились, став почти круглыми, крылья нервно дернулись в попытке развернутся на весь размах, но, так и не сделав этого, тут же мерно легли на спину. Причиной внезапной смены состояния стало следующее: перед глазами протекала жизнь Кастиэля, только не в картинках, как обычно представляется тем, кто оказался на границе жизни и смерти, а в чувствах и эмоциях, которые формировались в причудливые клубы разноцветного газа, втягивающегося через ноздри вместе с дымом от проезжавших мимо машин. Это было в несколько тысяч раз ярче, чем если бы ангел просто рассказала ему обо всем, намного действеннее, чем иллюзия присутствия в личном мире Каса или, так называемое, наблюдение со стороны. Затем все резко оборвалось, собравшись в точку, и исчезло, оставив в поле зрения скамейку, на которой был Кастиэль.
- Зима близко, Коломбо. - поприветствовал его Габриэль и ухмыльнулся, прищуривая от яркого солнца глаза.

Отредактировано Gabriel (01.07.2016 06:41:51)